Читать книгу "Золотой мост  - Ева Фёллер"

Положив руку на лоб, он тихонько застонал.

– Не думаю, что меня отвлечет, если я несколько часов подряд буду все объяснять. Может, мы повременим с этим, пока мне не сделают операцию?

– Конечно, – тут же забеспокоилась я. – Сильно болит?

Выпростав руку, он обхватил мой затылок и притянул меня к себе.

– При правильном отвлечении не очень.

– И какое же, по-твоему, правильное? – спросила я, почти прижавшись губами к его губам.

– Я думал, мы немного поторгуемся насчет непогашенного долга.

Против такого предложения возразить было нечего.

* * *

Хосе, как и обещал, вернулся с каретой, а Жак и Жюль с помощью кучера перенесли туда Себастьяно. Лейб-медик короля пожертвовал в качестве обезболивающего несколько ложек макового сока, от него Себастьяно клонило в сон. Ему с трудом удалось какое-то время не закрывать глаза, чтобы попрощаться с близнецами.

– Вы – настоящие друзья, – тихо сказал он. – Спасибо за прекрасные деньки.

– Один за всех, и все за одного, – громко ответили Жак и Жюль хором. Это были последние слова, которые я слышала в Париже 1625 года. И подумала, что они очень кстати.

По пути в Булонский лес я постепенно узнала всю предысторию нашего приключения. Себастьяно дремал, а Хосе в это время, вопреки собственному обыкновению, кое-что мне рассказал.

Зеркало показало серьезные отклонения в историческом процессе. Король-Солнце не родился, абсолютизма как предпосылки для революции и начала эры свободы никогда не существовало. В последующие столетия Париж снова и снова раздирали религиозные войны и терроризм, хуже, чем Белфаст во времена Ирландской республиканской армии. Причиной этого, как определили, стало одно событие в 1625 году – убийство некой знаменитой личности. Себастьяно послали с заданием этого не допустить.

Но Анри – это действительно его настоящее имя – все спланировал основательно. Заметив, что находится на грани провала, он организовал несчастный случай, при котором Хосе был ранен, и сам провел переход во времени, позаботившись о том, чтобы Себастьяно забыл, кто он.

Подчиненный ему Страж времени в Париже – Гастон – был продажным ничтожеством, поэтому Анри не опасался, что тот его выдаст. Но Себастьяно неожиданно оказался серьезным препятствием. Неосознанно он продолжал делать то, что нужно, чтобы все-таки выполнить задание. Он поступил на службу в гвардию кардинала и больше не отходил от него ни на шаг.

Зеркало Эсперанцы показало, что на ход истории может серьезно повлиять еще одно событие – разрыв между королем и королевой из-за бриллиантов. Все должно было решиться на балу. С этим мы могли справиться только совместными усилиями.

– Одного я никак не пойму, – в задумчивости сказала я, в то время как карета продолжала в ночи свой путь к Булонскому лесу. – Мы мешали Анри, поэтому он хотел отправить нас домой через портал на мосту. Почему же, когда это не удалось, он просто не убрал нас с Себастьяно перед балом?

– Он не такой, – пояснил Хосе. – Кроме того, в чем бы тогда состоял для него вызов?

Его слова дали мне на какое-то время пищу для размышлений.

– По крайней мере стража схватила его, – произнесла я наконец. – И что же теперь с ним будет?

– Ничего. Он давно уже отправился дальше.

Эту новость мне сперва нужно было переварить. Видимо, такие банальные приспособления, как тюремные стены и железные цепи, Старейшин надолго удержать не могли.

Какое-то время царило молчание. Наконец я сказала:

– Анри мне очень нравился. Он был так мил со мной. И я его так жалела. Но получается… – я прервалась. – Получается, он только играл.

– Нет, – тихо сказал Хосе. – Он не притворялся. Внешний вид – это да. Но во всем остальном – нет. Он – жертва страшных религиозных преследований. Весь город тогда затопили кровью его единоверцев. У него были молодая жена и двое маленьких детей, и все они погибли в ту ночь. Среди убийц были сторонники отца Ришелье. Преследования не закончились, они продолжались сначала при Ришелье, затем при Короле-Солнце. Сотни тысяч гугенотов вытеснили из страны, обескровили культурное наследие Франции. Анри хотел не допустить этого, и в широком смысле его намерения даже законны, – Хосе покачал головой. – Но последствия его вмешательства, разумеется, нанесли бы непредсказуемый ущерб всему историческому процессу, даже если не сбрасывать со счетов кровавое упоение Великой Французской революции.

Я смотрела на него во все глаза.

– Да кто же вы такие – Старейшины? Откуда вы? Что-то наподобие олимпийских богов? Как у Перси Джексона? Только с путешествиями во времени? А может, на самом деле вы вовсе и не старые, и все это маскарад? И что там у тебя за этой чертовой глазной повязкой?

Сонным голосом в разговор вмешался Себастьяно.

– Ты что, думаешь, так он тебе все и расскажет?

Я вздохнула.

– Вообще-то нет, – затем я решительно посмотрела на Хосе. – Но когда-нибудь я все равно это выясню.

День десятый

Двумя днями позже мы с Себастьяно лежали в самой огромной гостиничной кровати, которую я когда-либо видела. Она, как и сам номер, была королевских размеров. Если бы Людовик XIV жил в наши дни и в Версальском дворце делали бы ремонт, он на время точно переселился бы в этот отель – «Мандарин ориенталь» в самом сердце Парижа. После довольно долгого и сурового разговора с Хосе о командировочных и надбавке за работу в опасных условиях он оплатил нам трехдневное проживание в пятизвездочном отеле класса люкс.

– Но это абсолютное исключение, – пояснил он.

Отель был словно с другой планеты, с номерами повышенной комфортности стоимостью до двадцати тысяч евро. За ночь.

Наш номер и близко столько не стоил, но Хосе все-таки прилично раскошелился, тем более что даже завтрак и прочие дополнительные услуги в стоимость не входили. За массаж ног в гостиничном спа-салоне можно было спокойно добрых полторы сотни евро отстегнуть. Себастьяно размечтался, что за эти деньги там как минимум еще и прохладительными напитками должны угощать, отчего я буквально покатилась со смеху.

С момента нашего возвращения я много смеялась, неимоверно счастливая оттого, что мы выстояли и вернулись целыми и невредимыми. Или по крайней мере почти невредимыми. На плечо Себастьяно наложили бандаж, руку какое-то время следовало носить на перевязи, и при одевании или раздевании ему еще требовалась помощь. Но ранение было не тяжелым, как я опасалась вначале. Пулю, маленькую, потерявшую форму свинцовую гадость, мы оставили себе на память. Недоверчивому врачу «Скорой помощи» Себастьяно рассказал, что случайно нажал на курок старого дуэльного пистолета, который оказался заряжен. Поскольку я подтвердила эти показания с самым невинным выражением лица, врач не стал звонить в полицию, к тому же у него скоро заканчивалась смена.